Интуиция и чувство языка как составляющие языковой способности. Е. А. Аввакумова.
Е. А. Аввакумова
(Из диссертации «Морфематические основания интуитивной орфографии русского языка (на материале эксперимента с детьми 6 –7 лет)», размещенной по адресу:
В лингвистической и лингводидактической литературе встречается термин «чувство языка» или «языковое чутье». Данный термин употребляют в своих работах В. И. Чернышев, Л. И. Божович, Н. С. Рождественский, Д. Н. Богоявленский, С. Ф. Жуйков, А. М. Орлова, Л. И. Айдарова, Л. П. Федоренко, М. М. Гохлернер, Г. В. Ейгер, Е. Д. Божович, Т. М. Колесникова и др. Однако общепринятого понимания сущности термина «чувство языка» не наблюдается.
Л. И. Айдарова указывает следующие направления, в которых рассматривается чувство языка: во-первых, восприятие и использование языкового материала на основании практических речевых умений; во-вторых, навык, основанный на теоретическом знании и выполнении специальных упражнений; в-третьих, «развития чувствительности к значению целых слов как единых лексемных единиц»; в-четвертых, восприятие слова во всем семантическом многообразии. Таким образом, один термин используется в лингвистике для обозначения разнородных явлений языка. Мы рассматриваем чувство языка в первом значении, данном Л. И. Айдаровой.
Большинство авторов трактуют чувство языка с ителлектуалистских позиций. Оно рассматривается как результат накопленных знаний о языке, сформированный в результате практической деятельности. Существует, однако, и другое мнение, согласно которому чувство языка - эмоциональное переживание, связанное с чувством удовольствия - неудовольствия при оформлении языкового высказывания. Данное мнение подобно трактовке чувства языка в литературоведении, где оно связано с понятиями «красиво - некрасиво», «звучит - не звучит». Этой точки зрения придерживались Н. В. Имедадзе, П. М. Шелгунова.
Вопрос о характере чувства языка М. М. Гохлернер и Г. В. Ейгер разрешают следующим образом: «В случае с ЧЯ [чувством языка] мы имеем дело с разновидностью интеллектуальных эмоций …, которые сопровождают акт порождения и восприятия речи, выражая значимость для субъекта. Эксплицитно этот механизм не проявляется, когда речь осуществляется плавно, без затруднения. Но как только возникает препятствие в речевом механизме … этот механизм начинает действовать в виде переживания отношений вербальных элементов, что иногда выражается в эмоциональной реакции неудовольствия при встрече с неправильностью. Эта непосредственность отрицания создает впечатление первичности эмоциональной реакции, хотя на самом деле она вторична».
Что же касается природы чувства языка, относительно которой споры идут по сей день, еще К. Д. Ушинский определил ее двойственную основу: “Дар слова есть сила, врожденная душе человека, и, как всякая сила, телесная или душевная, крепнет и развивается не иначе как от упражнений». «Дар слова», или «словесный инстинкт», - так называет К. Д. Ушинский явление чувства языка.
Интеллектуальную природу чувства языка подтверждают современные достижения науки в области интуиции. В настоящее время в науке главенствует мнение о том, что основу интуиции составляет напряженная деятельность сознания, интеллектуальный процесс. Данное мнение опирается на экспериментально обоснованную общепсихологическую теорию. Основными условиями, приводящими к интуиции, называются индивидуальный опыт, знания, интересы, потребности, цели и задачи, которые ставит перед собой человек.
Мы полагаем, что чувство языка является частным случаем интуиции наряду с “чувством формы”, “чувством цвета” и т. д. В научной литературе, посвященной чувству языка, различна оценка существующего термина. Так, Ф. Кайнц считал, что термин “чувство” не является удачным, так как “обозначаемый им психический феномен нельзя считать чувством в собственном смысле этого слова. В чувстве языка “чувство” скорее подчинено знанию как его генетический продукт, эмоциональная реакция является сопутствующим элементом”.
Л. И. Божович, наоборот, находит данный термин очень удачным, так как «это обобщение представляет собою обобщение каких-то неясных впечатлений, связанных больше с нерасчлененным переживанием, чем с сознательной логической операцией ребенка (поэтому-то понятие чувства», «чутья» языка здесь и уместно; оно психологически очень точно обозначает внутренне нерасчлененный, эмоциональный характер этого обобщения)». В данном случае мы согласны с мнением Л. И. Божович и считаем, что выражение “чувство языка” является полноценным термином, синонимичным “языковой интуиции”.
Существует тенденция сужения данного понятия. Так, М. М. Гохлернер и Г. В. Ейгер ограничивают функции чувства языка контролем и оценкой высказываний, не соответствующих прогнозируемому речевому сигналу. Контраргументы такому ограничению дает Е. Д. Божович, ссылаясь на исследования онтолингвистики: “Напомним, что в доречевой период наблюдаются явления, которые, будучи исходными моментами речевого опыта, могут подготавливать возникновение ЧЯ”. В качестве примеров приводятся умение ребенка улавливать интонацию, интонационно подражать, обозначать одним словом целый круг предметов, то есть уметь обобщать, и, наконец, наряду с контролем речи всегда сосуществовало словотворчество, которое традиционно относили к чувству языка. Иногда чувство языка, напротив, расширяют, отождествляя его с языковой компетенцией, что А. П. Василевич расценивает как принципиально неверное решение: языковая компетенция значительно шире и целиком включает в себя «языковое чутье». Помимо различия в объеме, эти понятия различаются еще и по содержанию. На это указывает Е. Д. Божович: «…действовать без обращения к знаниям и безотчетно еще не означает действовать «по чувству», то есть интуитивно, безотчетно выполняются и автоматизируются действия, основанные на знаниях, актуально не осознаваемых в момент речи».
Исследователи детской речи, не раз отмечавшие наличие чувства языка в детской речи, причину его существования видят в практических умениях языка: «необходим достаточный объем речевого материала в соединении со способностью и склонностью к его неосознанному анализу».
В свою очередь чувство языка состоит из определенных компонентов: фонетического, лексического, грамматического, стилистического, орфографического и др. , которые «относительно независимы, но взаимодействуют между собой», по замечанию М. М. Гохлернера и Г. В. Ейгера. «Поэтому можно встретить людей, усвоивших язык с достаточно хорошо функционирующим контрольным механизмом на уровне грамматики и лексики и плохо функционирующим на фонетическом… или стилистическом уровне».